«Мексиканские пчелки-убийцы». Взлет разрешен?

	Наверное, это неправильные пчелы... И они дают неправильный мед!
	ВИННИ ПУХ

Группа «Мексиканские пчелки-убийцы» как-то очень быстро стала одним из символов молодежной культуры Владивостока. Вы еще не слышали о них? Ничего страшного. У нас и о Леониде Бурлакове не все знают. Может, вам это и не нужноЙ Просто несколько фактов. «Мексиканские пчелки-убийцы» (они же «Пчелки», они же Mexican Killer Bees, они же MKB) – группа, выпустившая альбом, в течение полугода находящийся в первой двадцатке продаж магазина CD Land. Удостоившаяся на MTV рецензии более хвалебной, чем австралийские динозавры из AC/DC. И собравшая летом на центральной площади несколько тысяч поклонниковЙ

Пчелы, как известно, дают мед. Медок «Мексиканских пчелок» явно не совсем правильный. Их музыка – с горчинкой американских «Красных Перцев». Впрочем, сладость цветов яблонь и груш тоже присутствует.

Гости второго номера «Дела» – вокалист MKB Евгений (Жука) ПАЛЕНЫЙ, гитарист Вадим ЗАРЮТА и менеджер коллектива Максим ДЕЙНЕГА.

С «Пчелками» беседует Юрий ТРЕТЬЯКОВ.

Ты помнишь, как все начиналось?

Жука: Все мы учились в «кустах» (Дальневосточный Государственный институт искусств – Ю. Т.), на актерском отделении, но на разных курсах. Встречались только на переменах. Выходим. Покупаем пивка. Садимся. Берем гитары. И творим. За перемену сочинялось песен по 30. Тут же предлагали благодарным зрителям «заценить» их.

К вечеру, когда пиво из головы выветривалось, осознавали, что 29 сегодняшних песен (а чаще все 30) – дерьмо полное. Но что самое странное – иногда очень неплохо получалось. Жалко, сейчас мы тот репертуар не можем исполнять – поезд ушел. Даже если берешься – все равно по-другому звучит... Вот на переменках в институте, собственно говоря, и были придуманы все основные сегодняшние фишки.

А как группа вы образовались в...

Жука: ...1993 году от Рождества Христова. Просуществовали 2 месяца, дали один концерт и распались. Из нынешнего состава в той группе было три человека – я, Вадик да Руслан.

А в 97-м начались фестивали «Пацифик». Походили на концерты, посмотрели – все играют. Давайте и мы покажем, на что способны. Репетировали ровно месяц, а потом решили: сколько можно, пора же играть!

В общем, не терпелось... Хотя наш бас-гитарист до репетиций свой инструмент в руках практически не держал. То есть на акустической гитаре-то он играл, но не более. Просто я ему еще на первом курсе предложил быть нашим басистом. И вот в 97-м спросил: «Помнишь?» «Помню». «Понимаешь, что тебе грозит?» «Понимаю». «Сегодня вечером репетиция. Приходи». Пришел. Нашли ему какое-то жуткое корыто (сейчас такое и в руки никто из нас не возьмет). Стал играть.

Еще у нас был гитарист Егор. Вот он ни на какой гитаре не играл вообще. Кстати, и до сих пор не научился, хотя уже не с нами. А тут концерт. Подхожу к звукооператору, говорю: «Вот этого парня видишь? Очень тихо сделай ему гитару, очень тихо. Пускай он, что хочет, вытворяет - прыгает, руками машет, показывает, чтобы громче сделал – все равно, не выводи его. Вот того выводи» – показываю на Вадика.

Так и отыграли. Отрепетировано у нас было ровно 15 минут. 5 песен. У одной продолжительность - 1 минута 4 секунды, у другой - 2 минуты... В принципе, всех удивили. Как и планировали.

Вспоминается история «Битлз». Тоже вначале набирали группу по принципу личной симпатии. А потом вдруг понадобились люди, которые умеют играть на музыкальных инструментах. Начались перетасовки, даже увольнения. Когда Ринго Старр сменил за барабанами Пита Беста, весь Ливерпуль негодовал, кстати. А как с этим у вас?

Жука: У нас все не так драматично. Просто все научились играть. Я считаю, что в «Пчелках» сейчас хорошие музыканты.

Включая Кашуцкого?

Жука: Серега сейчас – далеко не последний басист в этом городе. И своеобразный очень.

Кстати, о своеобразии. Ваш стиль можно охарактеризовать словами?

Жука: Как-то MTV рецензировало наш альбом Tomatos. Сказано было следующим образом: «Это угарная смесь ска, панка и не поддающихся классификации стилей». А в принципе, никакого стиля нет. Есть подача, дух.

Вадик: Мы раньше называли нашу музыку «даун-рок». А сейчас и не хочется играть в каком-то стиле.

Но все-таки влияние чье-то есть?

Жука: Скажем так, есть музыка, которая нам по кайфу. Нравится (это смесь панка и регги). Нравится фанк. Нравится рэп.

Рэп? Или хип-хоп?

Жука: Если честно, я в этом не особенно разбираюсь. Наверное, хип-хоп – более широкое понятие. Вот, скажем, Децл – это рэп. А, к примеру, Bad Balance - хип-хоп.

А их совместный проект – Bad B Alliance?

Жука: О-о-о! Это наконец-то рэп с хип-хопом слился!

Ладно. Ну, а какие-то группы влияние оказывают?

Жука: Да на самом деле всё, что ни попадя. Кроме Децла. Red Hot Chilli Peppers любим. А как-то раз сказали, что мы очень сильно похожи на группу Mano Negra. Хотя вот это полный глюк на самом деле. Возьмите альбом «манонегров» и ткните пальцем – чем мы на них похожи?

По-французски поете, допустим.

Вадик: Так у нас не французский, а старофранцузский. Языки-то разные!

Жука: Вот если я буду разговаривать по-русски, а ты по старославянски, мы друг друга просто не поймем.

Откуда познания в старофранцузском?

Жука: Секрет.

Вадик: У нас Татарская Чебурашка – носитель старофранцузского языка. Это мы барабанщика так ласково зовем. И еще он - желудевый человечек Скипирич.

Почему?

Вадик: Вообще-то мы слушаем самые разные группы. Иногда бывает, что и «Руки вверх». Но мы не сдираем песни, аккорды, мелодии, как делают НЕКОТОРЫЕ владивостокские группы.

Это ты о ком, я не понял?

Вадик: Я думаю, они поймут, когда прочитают. А мы только настроение берем.

Как строится ваш творческий процесс?

Жука: По-разному. Как правило, сочиняем на волне посещающей нас дурацкой радости. Три строчки - один, потом - другой. Очень редко бывает, чтобы кто-то что-то придумал от начала до конца.

И тексты тоже?

Вадик: Ну да. Хотя слова для нас не важны. Важно настроение.

Однако же самые популярные ваши вещи – «Катюшка», «Шпинат», «Кожаное пирожное» - на понятном слушателям русском языке.

Вадик: Дело в том, что текст для нас – это не то же самое, что для Шевчука, к примеру. Или того же Децла.

Жука: Хотя в принципе, мы бы не отказались от какого-нибудь веселого текстовика. Кстати, иногда совершенно тупая вещь обрастает каким-то смыслом. Чего-нибудь сделаешь просто так, а кто-то начинает искать в этом сермягу. «Я понял! Это вы Филиппа Киркорова простебали!» А ведь неглупые люди!

Наверное, это те, кто на Гребенщикове воспитан. Привыкли за каждой строчкой еще что-то видеть.

Жука: Да нет, не обязательно. Совершенно нормальные люди.

А ваш стеб – это от души? Или коммерческий рассчет? Ведь сейчас полно групп, играющих что-то вроде рока – «Ляпис Трубецкой», «Леприконсы», - которые популярны чисто за счет стебовых текстов?

Вадик: «Леприконсы», с нашей точки зрения – плохая группа. А «Ляпис» – серьезный коллектив, сильные музыканты.

Жука: Кстати, далеко не все просекают, что их тексты - это стеб. Многие воспринимают все совершенно серьезно. Какой-нибудь пацан буквально плачет, слушая о том, как девчонка долго думает – отдаваться парню или нет. Здесь два уровня восприятия. Кто-то понимает, что это стеб, оттого и кайфует. Кто-то думает, что это серьезно, и его кайф именно в этом. Тот же случай и у нас, наверное.

Вадик: Вот у нас есть песня - называется «Баллада о них». Вообще она на старофранцузском. Оригинальное название – ТPleurs de les herrisonesУ. На самом деле название было придумано совершенно тупо. Потом уже возникла идея, что это вроде как песня про женский батальон, который защищал Зимний дворец в 1917 году. В итоге многие серьезные люди слушают ее, пытаются там какие-то слова разобрать, и думают: «О! Какая умная песня!»

Жука: Кстати, по этому поводу история. Ее рассказала моя младшая сестра, а ей - подружка. Она сидела и слушала наш альбом. Как раз «Балладу о них» (надо сказать, достаточно красивая песня). Тут подходит папа, гладит ее по головке и говорит: - Умница дочка! Хорошую музыку слушаешь. Джо Дассена! Сходил на кухню, возвращается – в этот момент играет «Кожаное пирожное». - А-а-а! – говорит. - Вот эти уроды, наверное, тебе и нравятся! - Папа! Так ведь это одна группа! - Да? Ну... В общем, ничего так...

Ваша аудитория – это кто? Естественно, можете сказать: «Самая разная». Так и Лагутенко говорит, и Шевчук, и Пугачева... Но ведь реально у каждого из них – свой слушатель.

Вадик: Если говорить не о людях, которые тебе симпатизируют, а именно о фанатах – у любого исполнителя это девочки от 12 до 16 лет. Ну, и мальчики чуть постаршеЙ Они одновременно любят Лагутенко, Гребенщикова, «Руки вверх» и все, что только можно любить.

Жука: Не понял. Ты про кого говоришь? Про Пугачеву?

Это он про вас говорит.

Вадик: Да, и про нас тоже. Но, в принципе, аудитория «Пчелок» – это молодежь.

То есть люди младше вас?

Жука: А это у всех исполнителей так. Компакт-диски покупают в основном дети. Я, например, уже не покупаю. Во всяком случае, редко. И опять-таки то, что нравилось в нежном возрасте – в 13-14 лет.

Вадик: Было бы странно, если бы нашу музыку слушали взрослыеЙ

Жука: Хотя на концерты самый разный народ ходит. Как-то играли мы в Амурской области, в Райчихинске. Так вот там люди уже под 50 цветы дарили. За «Катюшку».

А в нашей губернии дарили?

Жука: Да, в Находке. Был День пограничника. Праздничный концерт на стадионе. Естественно, музыкантов от публики отделяет милицейский кордон. Исполняем «Катюшку» опять-таки. И вот сквозь оцепление прорывается женщина лет 50-ти с совершенно ошалевшими глазами, подбегает ко мне с букетом ромашек, жадно целует меня, обнимает, и жарко шепчет: «Спасибо!!!»

Вадик: Так что есть у нас вещь, которая «цепляет» любой возраст. А некоторые говорят про «Катюшку»: «Вот, опошлили песню».

Жука: Да она сама по себе пошлая. Точнее, лубочная.

Наверное, как любая песня того периода?

Жука: Нет, «Темная ночь», скажем – это настоящее.

Расскажите про свой компакт-диск – как вы его выпускали? С приключениями?

Вадик: Да вообще–то довольно ровно все было. Только Ярулин упал.

От усталости?

Вадик: Скорее от избытка сил. Бегал вокруг Дома молодежи, где мы записывались, физкультурой занимался. А там прямо на дорожке лежал бетонный блок, чтобы машины не ездили. Он сам серый, дорожка тоже серая, было уже темно...

Жука: Мы там работали до ночи, поскольку запись – процесс долгий. К тому же до этого подобного опыта у нас практически не было. А наш продюсер Олег Чубыкин находился в студии практически круглые сутки.

Кстати, объясните, наконец, чем продюсер отличается от простого звукорежиссера?

Жука: Он не просто записывает, а еще и улучшает то, что записано. Можно ведь сделать разный звук. Шершавый, лажовый, гладкий, бархатистый.

Вадик: Короче, сращивает человек. Обдуманно сращивает.

То есть Чубыкин говорил вам: «Вот эта вещь будет звучать вот так»?

Жука: Да он не говорил. Молча делал. Иногда нам это нравилось, иногда нет. Но терпели. Например, «Кожаное пирожное» просто оплевал. Может, потому, что уже завершали запись, все усталиЙ Вадик за «Собачий вальс» в конце этой песни просто воевал. Отстоял все-таки.

Олег не очень похож на конфликтного человекаЙ

Вадик: Да как сказать. Гордый... Может и наорать.

Почему альбом назвали Tomatos? Откуда помидоры-то?

Вадик: Это Жука придумал. Хорошее слово. Интернациональное.

Кстати, о международных делах и томатных кетчупах. Мексиканское кафе Magic Bell сотрудничать не предлагало?

Жука: Выходили они на нас. Но это неинтересно. Маракасы, пончо, сомбреро, «Беса Ме Мучо»... Если бы это был не «фаст-фуд», а ресторан, где можно давать концерты... Но кушать туда мы ходим. Отрабатываем название.

Вернемся к творчеству. Как дела с клипами?

Жука: Здесь все весьма странно. Как оказалось, у нас можно записать достаточно качественный альбом, но вот можно ли снять такой же качественный клип? Для нас это еще вопрос.

А благосклонное MTV?

Жука: Ну, они же сами не снимают. В ротацию поставить готовы. Особенно им понравилась Apres на французском языке – есть вероятность, что она и за границей понравится. В старой Франции. Или даже в Канаде.

Да еще если канадцы узнают, что поет человек по фамилии Паленый. Там же украинцев - миллион.

Жука: М-да-а. Но пока сделать клип нам не удалось. Один раз отсняли, и даже вроде бы понравилось. Осталось смонтировать. Но – все это происходило 13-го числа. Кассета просто посыпалась. А ведь новая была... С «Бетакамом» такое случается раз в 20 лет.

Макс: Нужен хороший режиссер. А то, бывает, приходят и говорят: «Ну, давайте мы вам щас клип снимем!» Начинаем съемки: «Ну, так что нам делать-то?» «Ну, делайте че-нибудь! Попрыгайте! Вы ж веселые! Вот и веселитесь!» Ни сценария, ни раскадровки. Но, может быть, в ближайшее время что-то сделаем. И не на одну песню.

Ваш, говоря официальным языком, «социальный статус» как-то изменился с выходом альбома?

Макс: Сумма гонораров выросла.

Сказочно? Сколько сейчас берете за концерт?

Макс: Не скажем. А то мировой шоу-бизнес начнет завидовать. Шутка. Ну, какие у нас могут быть гонорары? Музыкальная индустрия во Владивостоке до сих пор не развита. Все продолжают думать о музыкантах как о самодеятельности, которая должна на шару выступать на празднике милиции или дне рождения главного бухгалтера СМУ номер 5. И с этим мнением очень трудно бороться. Хотя кое-что сдвинулось. Еще в прошлом году даже самые известные владивостокские коллективы и мечтать не могли, что, играя музыку, можно зарабатывать. Но между нами и столицами в этом смысле - пока пропасть.

Бесплатные концерты перестали давать?

Жука: Разве что на акциях наших друзей. Ну, как мы можем отказаться сыграть без гонорара на дне рождения «Новой волны», как это делают НЕКОТОРЫЕ коллективы? Их и знают-то во Владивостоке только благодаря «Новой Волне».

Подобьем бабки. Вы выпустили альбом, который хорошо пошел у нас в CD Land’е. Его взял на реализацию в Москве знаменитый «Пурпурный легион» (там он стоит $5). Вас благожелательно упоминает MTV. Песни из Tomatos крутят на другом конце России – в Калининграде. Что дальше?

Практически хором: Дальше... Дальше – только космос... (И все радостно засмеялись).

МЕКСИКАНСКИЕ ПЧЕЛКИ-УБИЙЦЫ:

ДИСКОГРАФИЯ Tomatos (2000, Pacific Promotions)